Сон смешного человека (1992)
Название: Сон смешного человека
Год выхода: 1992
Режиссура: Александр Петров
Сценарий: Александр Петров, Фёдор Достоевский
Операторская работа: Сергей Решетников
Композитор: Александр Раскатов
Продолжительность фильма: 19 мин.
Актёры, озвучившие мультфильм: Александр Кайдановский
Сюжет фильма: Герой фильма решает уйти из жизни, но в последний момент засыпает. Ему снится, что он умер и попал на другую планету, очень похожую на землю, но люди, живущие здесь, не знают греха.
«Я видел истину, я видел и знаю, что люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле».
«Сон смешного человека» — как рассказ Ф. М. Достоевского, так и его мастерское перенесение на экран Александром Петровым, безусловно, является в первую очередь одним из лучших способов подачи столь глобальной и вездесущей идеи в такой понятной и доступной читателю и зрителю форме.
О Достоевском вообще можно говорить вечно, но все эти слова, сказанные в его адрес, окажутся настолько далекими и не охватывающими все его творчество, что лучше всего будет просто читать его, понимать и любить. В своем рассказе «Сон смешного человека» он самым, казалось бы, простым образом (через сон) открывает человеку Истину, до которой многим людям вообще, может быть, нет дела. Во сне этот человек видит рай, видит, что люди, оказывается, могут жить без всех, существующих на Земле, пороков, и при этом они счастливы! Но мир этот настолько идеален, что лишь одно какое-то вовсе не существенное проявление земной слабости развращает их, и превращает весь этот рай в такую же Землю, как наша, наполненную целым букетом человеческих слабостей. В то же время на фоне «разврата рая» нам показывают аллегорию на всю историю человечества.
И почему именно во сне? Почему Истина приходит к герою рассказа именно в бессознательном состоянии, когда он не управляет своими желаниями, возможностями, мечтами? Процесс поиска истины растягивается на всю жизнь, но во сне… быть может, во сне идет другая жизнь? Ведь если собрать воедино все сны, которые снятся человеку за всю его жизнь, выйдет еще одна жизнь, вторая жизнь… К тому же, именно в этой, второй, жизни у человека, как правило, исполняются все его мечты, и порой эта жизнь гораздо удивительнее жизни наяву. Познать Истину за одну жизнь невозможно, но вот за две…
Ну и, конечно, говоря об идейной составляющей мультфильма, нельзя не сказать об его исполнении. А исполнение его поистине шикарно! Живые краски, живые персонажи, живое воспроизведение… Все это — словно ожившее полотно картины, живое произведение искусства. Вы будто рассматриваете огромное полотно целой картины, которое оживает перед Вашими глазами, всецело поглощая Ваше внимание, и тут уж никакие компьютерные персонажи не покажутся Вам более реалистичными, чем эти.
Хочется сказать огромное спасибо Александру Петрову за то, что нисколько не принизил значение данного произведения, а наоборот, приукрасив его чудесными зрительными персонажами, дал ему новое звучание.
10 из 10
Сон, которому суждено было стать бесконечным, даёт начало новой жизни… А ведь, оказывается, начать жить так, как хочет твоё удалённое, немое подсознание — это реально…
Многие считают, что в снах видят только то, что уже происходило, чувствовалось, являлось поводом возникновения мыслей. Если поверить этому мнению, можно понять, почему главный герой этого великолепного короткометражного мультфильма (именно великолепного: мне показалось воссоздание мысли Ф. М. Достоевского необычайно равноценным ей, а взаимодополняемость оригинального произведения и видеоряда просто удивительным, несмотря на ожидаемую красоту и лаконичность всех работ Александра Петрова) осознал, как дорога ему жизнь, в том числе и внеличностная, только после того, как разрушил воображаемый идеальный мир-мечту посредством своего подсознания и глубинных, почти неощущаемых чувств.
Оно было способно воссоздать такую полную и утверждающую картину, но почему же в таком случае не пришло на помощь человеку, держащему в руке заряженный револьвер?
Подсознание ничтожно по сравнению с нами, мы намного значительнее, несмотря на то, что любой человек может в какой-либо ситуации оказаться не менее ничтожным по сравнению с реальностью, от которой подсознание нас словно оберегает. Но оно, к сожалению, порой просто оказывается бессильным, ведь мы в массе своей уверенны, недальновидны, ошибочно правы; зачастую мы не можем и не желаем осознать опасность необдуманных стремительных действий и их последствия. А тот, кто не задумывается над каждым своим шагом, а только иногда создаёт иллюзию размышления для собственного успокоения и делает это параллельно действию, может быть столкнут с проложенного в какие-то мгновения, детально непросчитанного, зачастую ложного пути, к сожалению, только чем-то неожиданным, сторонним и сильным.
Для кого-то сильным окажется несчастье, для кого-то удача, для кого-то страшная явь, а для кого-то красочный живой сон. Но чем бы ни являлось нам это чудо (понимание сути правды часто действительно бывает именно им), стоит надеяться, что оно придёт в нашу жизнь вовремя. Именно вовремя и ни на миг позже. Иначе возможно всё…
10 из 10
Великолепный и страшный мультфильм Александра Петрова по одноименному рассказу Федора Достоевского.
Главный герой — мелкий человек, испытывающий жизненный и психологический кризис — хочет застрелиться. Ему снится сон, где он умирает и попадает на тот свет. В рай. Рай прекрасен, там царит любовь между людьми, звучит пение птиц и детский смех, цветет и благоухает природа.
Но герой приносит туда грех и разврат, и возникает вражда, люди теряют способность любить и обретают способность убивать, мир рушится. Крушение рая показано яркими апокалиптическими образами, сам мультфильм фантасмагоричен и сюрреалистичен. Богатство изображения и содержание, которое заставляет задуматься, заставляет сопереживать и восхищаться мастерством автора, делают этот мультфильм шедевром мультипликационного искусства.
10 из 10
Мультфильм поднимает глобальную проблему, проблему гуманности.
В идеальном мире герой совратитель, когда в реальном его воспринимают, как просто смешного человека.
Он сам, понимая, пошлость и низость окружающих, оказывается не намного лучше остальных.
Эту истину он и вынес из сна. Гуманность не знает понятия относительности.
Замечательная рисовка, психоделические образы, сюрреализм подчеркивают авторскую мысль.
Очень и очень необычный, прекрасный и в то же время страшный мультфильм.
Александр Петров — Талантливый Российский мультипликатор, лауреат премии Оскар, на данный момент я посмотрел все его мультфильмы (Из тех, что указаны на Кинопоиске), и этот меня зацепил более остальных (Вернее, чудесны они все, но все же).
Фёдор Достоевский — Про него вообще не скажешь без преклонения, это человек-легенда, один из величайших писателей всего мира и времени.
Когда пишешь отзыв на фильм, снятый по литературному произведению, вольно или невольно делишь его на две части, одну посвящаешь идеи, а другую передачи и кадру. Так поступлю и я.
***
Ф. Д.
Создал притчу о величайшем, в среде мельчайшего. Взгляд на великие материи увядшими и уставшими созерцать грех, глазами маленького заблудившегося в себе человека. Взгляд на крушение мира первозданного, и превращение его в то чем он до сих пор является. Истина, открытая взору сего человека. Конструкция строения нового мира, построенная на пороках, изложенная в тонах мрачных и тонах поглощающих.
А. П.
Если Достоевский написал идеальный рассказ, то Александр Петров идеально перенес его слова своей рукой в краски. По правде говоря, я крайне редко встречал подобные экранизации, столь точно передающие дух произведения. Столь искренне, глубоко и точно.
***
Стоит упомянуть, что отдал свой голос главному герою этого мультфильма талантливый и необычный актер Александр Кайдановский, а музыку написал тончайший композитор Александр Раскатов, сколько чувств, сколько изящества они смогли внести!
Я пока что лишь начинаю знакомиться с творчеством Достоевского. Хочу сказать, что лишь искренне, всем сердцем и душой, проникаясь каким либо произведением, будь то рассказ или мультфильм, начинаешь осознавать их величие, их непревзойденность.
Я изумлен и поражен.
✿ܓ
Воспоминания… Вот и все что осталось у меня и иных немногих горемык сумевших пережить разруху в пределах нашей небольшой вселенной.
Однажды на пляже появился необычный человек. Испуганно озираясь и пряча дрожащие руки в странную одежду он будто бы не смел поверить в то, что предстало перед его глазами. Постоянно бормоча себе под нос, он был для всех нас удивительным явлением, которое в конечном итоге стало роковым и погубило многих.
Явлением столь же фатальным как мимолетное желание или фигура ангела, созданная при помощи песка и воображения этого несчастного и давно потерявшегося человека. Мы пытались дать ему хотя бы несколько часов искреннего счастья. Он же нас развратил и, превратив большинство в ужасных монстров, чуть позже отчаянно пытался все исправить…
Моя записка — это всего лишь слова очередного очевидца, который прямо сейчас смотрит на обманчиво тихий океан. Прилив близится и серая волна смоет мою исповедь в тот момент, когда я буду вынужден навсегда покинуть это место. Однажды этот человек, шутя, дал мне имя Александр. Так меня, пожалуй, и будут называть в мире во время удивительного путешествия и одновременно — отчаянного бегства с ныне опустевших берегов.
Этот маленький человечек украл наш рай и, бросив из-за плеча прощальный взгляд, покинул мир, который бился в последней агонии под его ногами… В тот самый миг я понял, что не стоит ненавидеть смешного человека. Ведь он ушел туда, где рая не было и вовсе…
Александр Петров — великий российский мультипликатор, хотя скорее ему бы подошло именно современное именительное — «аниматор». Ведь его техника представляет собой что-то более похожее на анимированные картины, где персонажи монументально плывут по поверхности, нежели передвигаются, создавая впечатление ожившего изображения, которое, кстати, он по большей части рисует пальцами, лишь в редких случаях применяя кисть.
Провинциал, прошедший курсы мультипликации, где учился у канонических гениев сего не простого мастерства — Хитрука и Норштейна, с которыми в дальнейшем, можно сказать, дебютировал в своём непревзойдённом стиле в работе «Корова», а стартовал совершенно неожиданной картиной — карандашным (все остальные работы написаны маслом) трибьютом Микки Маусу, в честь его 60ти-летия, где при заметном влиянии запада, можно отметить лаконичность, в весьма уверенном содержании и темпе ритма. Хотя, она и создана в дуэте с Михаилом Тумеля и по его же сценарию, но создаётся впечатление, будто Петров уже тогда знал, чего хотел (побед?).
Сон смешного человека — всего лишь третья и первая, так сказать, самостоятельная работа режиссёра, но, как я считаю, вершинная — конечно, может и не в творческом плане, в понятии развития стиля и уровня анимации, но уж точно в идеалистическом и художественном. Это экранизация известного рассказа Достоевского, где герой, решивший покончить с собой, то ли от переутомления, то ли волею судьбы засыпает и видит сон, где ему является истина — первоисточник счастья и душевного спокойствия, экзистенциальное осознание и общечеловеческая суть.
Столь сверх-высоко-художественную интерпретацию, довольно трудно назвать мультфильмом и даже короткометражкой (хронометраж, как и у многих других работ, в районе 20 минут), скорее целостным кинематографическим произведением длинною в эту самую истину, которую автор пытается пересказать, превращая свою картину в некий сон наяву. Сны — как вспомогательная жизнь, в которых, если покопаться, можно найти решения и ответы на нераскрытые вопросы, увидеть особую форуму истины, разложить по полочкам полученную раннее информацию, по путешествовать, или даже сделать открытие. Ощутить весь тот спектр эмоций, который закрыт социальными или бытовыми заслонками в реальной жизни (да и какая из них реальная?), получить иной, вспомогательный опыт, расширив рамки сознания, словно дополняя ту первую жизнь, что мы считаем настоящей, создавая нечто целостное и неделимое.
Режиссёру удаётся передать не просто смысл произведения величайшего гения литературы, а уцепившись за суть, словно стать ей самой — душой, сном, истиной, сутью (называйте, как хотите). Каждый кадр, пропитан совершенством чувственности и эмоциональной полноты, непередаваемой атмосферы и, казалось бы, ирреального уровня художественности, где даже текст, прочитанный монотонно-уверенным голосом Кайдановского, интерпретируется в сознании, как некий аккомпанемент, нежели нечто содержательное и необходимое для фабульного понимания. В целостном восприятии являясь не пересказом, через призму авторского взгляда, а скорее более точным олицетворением трансформированным в форму ещё одной вспомогательной жизни — искусства.
На картине венгерского художника Тивадара Чонтвари изображен пожилой рыбак, ничем не примечательный, в обычной лодке. Но что-то смущает взор смотрящего, что-то неправильное есть на этом холсте. Приставленное к центру картины зеркало дает ответ на мучающий вопрос. Рай и ад сплетаются в устрашающем танце, старец предстает в одном лице и богом и дьяволом, а тихое море соседствует с грозным штормом. Двойственная картина была написана уже после публикации рассказа Федора Достоевского «Сон смешного человека». Мистическим образом имеющие разные истоки сюжеты сходятся, загробная жизнь метафизически присутствует в творчестве столь разных деятелей искусства. Взяв за основу произведение Достоевского, коллега закарпатского художника Александр Петров обратился к теме рая и ада в момент, когда его живопись по стеклу получила признание.
Хорошо одетый человек бредет по ночному Петербургу. На улице пусто, как и в его душе. Однако на мостовой горит одинокий фонарь, а у барина только дремучая печаль от собственной ненужности. Он выбрал не тот путь, и тяжесть греха не отпускает его ни на миг. Нет больше цели, нет смысла, остался только револьвер с пропуском в иную жизнь. Вороненый ствол поднесен к сердцу, но выстрела нет. Звенящий голос маленькой девочки пронзает смертельную тоску. Спасаясь от крика, мужчина несется по улице, и в этот момент огромный город предстает лабиринтом минотавра. Быкоподобное чудовище не спешит показываться человеку на глаза, но и без него барин подвергается угрозе. Он хочет бежать, он должен вырваться, обрести истинное понимание жизни. Гонка окончена, барин устал, а сознание требует отдыха. Царство сновидений ждет нового гостя. Неважно, что человек смешон в своих тяготах. Любопытство должно быть удовлетворено. Ключи в рай уже сияют для него, осталось лишь дотянуться.
Рай Александра Петрова предстает мечтой христианина, в нем нет места греховным помыслам и поступкам. Сон — ниточка, что тянется к далекому клубку смысла. Художник видит его в умиротворении, в сладком чувстве познания. Прежде не наделенный знанием человек понимает всю тщетность погони за приземленными ценностями. Он ни на минуту не осознает, что попал лишь в грезы. Размеренность и спокойствие — настоящая антитеза опостылевшей жизни, где все вокруг чужое и он для всех чужой. Прошлое всегда рядом с человеком, и совершенные грехи потребуют уплаты. Однако он бежит от них по теплой земле, это так знакомо по бренной жизни! Увы, этот рай лишь нарисован на стекле. Стоит приставить зеркало — он предстает чистилищем, где люди обращены в зверей, а замки на песке — в несуразные крепости. Это край разврата, не телесного, а умственного. От такого места ключей не попросишь, но сон не подчиняется воле спящего, и не окончится пока все стекла не сомкнутся в полную картину.
Петров пошагово следует за Достоевским, только успевают его руки наполнять маслом полотно. Сны не могут идти вечно, а у художника слишком мало времени, чтобы явить взору весь калейдоскоп нравственного распада, на который способны люди. Невинные заигрывания, тяга к научным знаниям предстают плодами развращения. Художнику ловко удаются метаморфозы, что усиливает и без того разительный контраст двух царств. Ласковая собака приветливо трется около улыбчивого человека, в следующий же миг она злобно скалит зубы, а в глазах гранитная твердость Порфирия Петровича из «Преступления и наказания». Улыбки и радостный смех убаюкивающе-прекрасны, а их превращение в яростные крики и жалобные стоны раздирает душу. Убийство, наука, ремесла — все это зло, но где добро, где истина? Она зарождается в ладони младенцем, неуверенно делает первые шаги, а в следующий миг уже трепещет воробьиными крылышками в манящей синеве. От этого полета не отвести глаз, эта картина не сотрется и после сотни адских форпостов. Множество людских пороков написал на своем стекле Александр Петров, но маленький, до последнего перышка прорисованный воробей — венец двадцатиминутного творения.
Рассеянная улыбка в райских кущах и гримаса ужаса в адском котле одинаково гармонично живут на лице смешного человека. Голосом Александра Кайдановского он ведет рассказ о самом необычном в его жизни сне. За считанные годы до своей скоропостижной кончины один из самых неординарных актеров советского кино слился с персонажем Достоевского и вобрал в себя дихотомию старца с полотна Чонтвари. В анимационной картине Александр Леонидович словно в ускоренной съемке переигрывает наиболее яркие свои роли. Сталкер или авантюрист, прокурор или налетчик — двойственность образов была присуща ему всегда. «Сон смешного человека» — зашифрованная черта под блестящей карьерой, в которой спокойствие регулярно сменялось штормом. Александр Петров не мог найти более подходящей фигуры для оживления стеклянного персонажа. Никому не ведомо, обрел ли Кайдановский умиротворение, дорогу к которому нашел смешной человек. Однако настанет час, и пройтись по ней придется каждому.
9 из 10
Страшный рассказ о трагедии человеческой цивилизации, построенный как рискованная, насыщенная визуальными метафорами интерпретация Достоевского — таков «Сон смешного человека». Его герой — изломанный, уставший, истеричный человек, измученный самокопанием, в душе которого есть место лишь экзальтированному беспокойству и фанатичной вере в исключительность полученных им откровений — верный признак того, что духовная жизнь идет неправильно. «Сон смешного человека» — своеобразный спор Петрова с антропологическими взглядами Шванкмайера и Бардина (по крайней мере, до «Адажио»), попытка утвердить вопреки беспросветной реальности веру в человека и человеческое.
Сложная символическая ткань этого небольшого мультфильма выражает хаос человеческого сознания на краю бездны. Режиссер создает фильм о природе греха, очень внимательно анализируя его последствия. Любой грех — это преступление не только твое, личное, но это также и растление других людей. Именно так следует понимать сцены в раю, в который герой проносит маску. Грех — это гримасничание, искажение Богом данного образа, соблазн для других поступить также. Увлеченные игрой в грех, люди не замечают, как разрушают рай. Ведь рай — это внутреннее состояние безмятежности, свободы от страстности, тот Божий дар, который очень легко упустить, хотя бы на миг сконцентрировавшись на себе и перестав жить для других.
Разрушив первозданное счастье, люди создают цивилизацию — деформированное стремление к раю. Но «рай» этот другой — земной, который вовсе не рай, а ад. Это одна из главных тем творчества Достоевского в целом: создание безблагодатной цивилизации как Вавилонской башни, трактуемая режиссером как символический противовес гармоничному существованию людей в любви. «Сон смешного человека» демонстрирует, что Петров создает не идиллии, что его антропология построена на плодотворном усвоении евангельских и святоотеческих истин, указывая на глубинную воцерковленность личного экзистенциального опыта этого художника, ибо только при ней Бог открывает человеку правду о творении и Самом Себе.
На пороге той страны, где можно быть как боги, стоит смешной человек. Позади — осыпающиеся мелким песком воспоминания о мелкости и подлости нутра венца творения, примитивности его натуры, низменности желаний и помыслов. Впереди — застывший под коркой душевного льда Петербург. Человек стоит спиной к бывшему раю. Всё, что мог, он уже совершил: хребет верблюда, как водится, сломала тонкая соломинка. Одной случайной, нечаянной лжи оказалось достаточно, чтобы превратить терпкий и горячий мёд безграничного вымечтанного счастья в мутный маслянистый дёготь липкой реальности, от которой так хотелось убежать навсегда. И не для того ли змеёй скользнул в руку револьвер, не потому ли мысль о скором конце как избавлении от вечной утомлённости всеобщим равнодушием была как никогда ярка и приятна, настолько, что позволилось себе совершить ещё одну мерзость, ещё одну гнусность, просто потому, что пока ещё можно?.. Нет! Как хорошо, что это всего лишь сон! И ещё есть время собрать разбросанные неоднажды камни. И построить из них…
Тема взросления всегда занимала Александра Петрова. История старящегося малыша в дебютном «Марафоне», рассказ о вынужденном перерождении в «Корове» — «Сон смешного человека» стал естественным этапом развития мастерства режиссёра, переходом от темы становления внутреннего мира ребёнка к куда более сложной проблематике изменений в душе зрелой личности. Неудивительно, что внимание Петрова привлёк именно рассказ Достоевского, изумляет способность мультипликатора превратить почти проповедь в притчу. Тяжёлая, давящая атмосфера душного Петербурга, назойливо гомонящего разными голосами днём и такого гнетуще-молчаливого ночью, акварельно-прозрачная утренняя дымка исчезающего рая, напоминающего не то иллюстрации к библейским сюжетам, не то пасторальные пейзажи Буше, обжигающий языками пламени адский костёр, готовый, кажется, вырваться из экрана — ловкие пальцы художника скользят по стеклу, смешивая масляные краски, не рисуя картины, но создавая едва уловимые образы. Смазанные пятна движутся будто сами по себе, образуя живой организм фильма, каждый кадр которого незаметно перетекает в другой, а звучащий в гулкой тишине голос Александра Кайдановского, слишком спокойный, слишком размеренный, усиливает сюрреалистическое ощущение сна наяву. Мысль изречённая есть ложь, и неизбежная многословность Достоевского сменяется чётко ограниченными по времени репликами героя, чаще делящегося со зрителем золотом, чем серебром, ведь создание достоверной иллюзии — это, прежде всего, умение оставлять место для человеческой фантазии. Густой символизм в сочетании со скупостью выразительных средств позволяет режиссёру достучаться до сердца зрителя, представляя ему историю слишком простую на первый взгляд и слишком сложную, чтобы можно было легко от неё отмахнуться, прорастающую в нём всей непоказанной кровью.
… и построить из них дом. Дом, в котором будет тепло и уютно всем, пусть и не видевшим Истину. Или, хотя бы, попытаться.